Ровно год назад, 18 октября 2017 года, пресс-служба харьковской полиции подтвердила тревожные новости, стремительно распространяющиеся после 20:30 в соцсетях: в Харькове на ул.Сумской внедорожник влетел в толпу. Предварительно сообщалось, что погибли пятеро, еще шесть человек получили травмы. Позже число погибших увеличилось до шести человек. С тех пор прошел год, и сейчас мы можем оценить, сделаны ли выводы после ужасной аварии и насколько далеко продвинулся суд в установлении истины. В годовщину трагедии мы вспомнили главные вопросы, которые появились изначально, и на которые до сих пор нет ответа, передает СЕГОДНЯ.
Обстоятельства, которые не стали учитывать
В первые часы после аварии опубликованное в сети фото автомобильного удостоверения дало представление о предполагаемой виновнице происшествия – 20-летней студентке Елене Зайцевой. В первые часы сообщали о том, что инцидент «попытаются замять», а к утру 19-го октября эти новости обросли фактами о том, что Зайцева и правда является дочерью влиятельных людей, а за плечами у девушки ряд нарушений правил дорожного движения.
Советник министра внутренних дел Антон Геращенко сообщил, подкрепив пост видеозаписью волонтеров, что участвовавший в ДТП Lexus RX -350 ранее ездил на красный свет. Позже он намекнул, что причина аварии – ночные гонки, в которых якобы участвовала водительница Lexus.
«Следствие теперь должно установить личность водителя второго авто, участвовавшего в «покатушках». Он будет важным свидетелем в деле по установлению виновных в харьковской трагедии, за которой последует неотвратимое наказание», – заявил он.
Спустя год эта информация забылась, по крайней мере, ночные гонки не стали отягчающим обстоятельством. Многократные нарушения со стороны Зайцевой правил дорожного движения, совершенные ранее, также на сегодня не учитываются судом.
Смягчающие обстоятельства, о которых не забыли
О возможных смягчающих обстоятельствах начали говорить практически сразу после аварии. Одним из таких обстоятельств могло быть решение семьи Зайцевых помогать пострадавшим.
Спустя неделю после происшествия, 25 октября 2017 года родственники пострадавших в аварии сестер Берченко заявляли, что компенсация предложена не была, а лечение сестер, находившихся в тяжелом состоянии, осуществлялось за счет небезразличных людей.
Чуть позже мать Алены Зайцевой обратилась к пострадавшим и родственникам жертв с просьбой о прощении. Обращение Татьяны Ивановой было показано в эфире ток-шоу «Говорит Украина» на телеканале «Украина».
27 февраля сторона обвинения озвучила смягчающие обстоятельства. У Зайцевой – чистосердечное признание и добровольное частичное возмещение материального ущерба. У Геннадия Дронова (еще один участник ДТП, о нем читайте ниже – Ред.) смягчающих обстоятельств нет. Вместе с тем, прокуратура не нашла и отягчающих обстоятельств у обоих обвиняемых.
Об этом снова заговорили на заседании 18 мая. Прокурор Игорь Омельченко заявил, что у Зайцевой не найдено отягчающих обстоятельств, а предыдущие нарушения таковыми, по его словам, не являются. Тем не менее, смягчающими обстоятельствами могут быть раскаяние Зайцевой и частичная компенсация.
«Вместе с тем, суд имеет право самостоятельно устанавливать отягчающие и смягчающие обстоятельства», – признал Омельченко
В апреле 2018 года одна из пострадавших в аварии, Жанна Власенко, заявила об отсутствии претензий морального или материального характера к Зайцевой, так как та выплатила ей 100 тысяч гривен компенсации. Она потребовала взыскать такую же сумму с Дронова вне зависимости от признания им вины. Жанна Власенко на момент аварии была беременна.
Как свидетель стал подозреваемым и какая была скорость
Геннадий Дронов, 49-летний водитель Volkswagen Touareg, в который на большой скорости врезался с Lexus RX 350 Елены Зайцевой, после аварии оказался в больнице в качестве пострадавшего, а в новостях – в статусе свидетеля. Спустя почти две недели после происшествия, 1-го ноября он впервые дал эксклюзивный комментарий в эфире ток-шоу «Говорит Украина» на телеканале «Украина». По его словам, он ехал на скорости около 25 километров в час, на разрешающий сигнал светофора.
«Я ехал в сторону Сумской. Там у нас есть кафе. Просто хотел посидеть с человеком. Моя скорость была очень маленькая, примерно 25 километров в час. Я не спешил на встречу, у меня еще было время. Я планировал ехать прямо, никуда не поворачивать. Я остановился на мигающий зеленый сигнал светофора, чтобы не выезжать на перекресток и не создавать аварийную ситуацию. Примерно это было метра четыре или пять еще до перекрестка», – вспоминал Дронов.
Скорость автомобиля Зайцевой Дронов оценивал как очень высокую.
«Я ее не видел вообще. Я не смог среагировать, потому что это было очень быстро. Это было мгновение. Это была очень большая скорость», – заявлял он спустя 2 недели после происшествия.
Момент аварии запечатлили камеры наблюдения.Видео TriolanLive
Елена Зайцева свое видение событий высказала 2-го ноября, во время следственного эксперимента. Зайцева и ее адвокат отказались от комментариев по этому поводу.
Впервые официально о скорости движения ее автомобиля заявили только спустя еще два с половиной месяца, в феврале, но и то не конкретно. На судебном заседании 7 февраля в обвинительном акте указана скорость «не менее 80 км/ч», что вызвало возмущение адвокатов.
«Скорость Volkswagen вообще не указана, а скорость Lexus указана, что не менее 80 км/ч, но сколько это, 81 или 150, неизвестно!», — заявил защитник Дронова Сергей Перепелица, добавив, что акт составлен со значительными нарушениями.
Уже на заседании 6-го ноября Дронову объявили о подозрении, и он оказывается на скамье подсудимых вместе с Зайцевой
Сообщение о переходе свидетеля в статус подозреваемого в начале ноября прошлого года было воспринято в соцсетях с тревогой, многие увидели в этом попытку смягчить вину Зайцевой. Как бы там ни было, но спустя год все еще нет устоявшегося видения событий того вечера.
Исчезновение опиатов из анализов Зайцевой вместе с экспертом
О том, что Зайцева была в состоянии наркотического опьянения, сообщалось сразу после аварии, (хотя, по данным экспресс-текста на месте происшествия, следов алкогольного или наркотического опьянения не обнаружено ни у Дронова ни у Зайцевой).
20-го октября, спустя двое суток после аварии, на судебном заседании в ходе избрания меры пресечения для Зайцевой прокурор Максим Блохин заявил, что результаты анализов показали наличие опиатов в крови водительницы Lexus.
Адвокат Зайцевой Юлия Козырь опровергла такое заявление, объяснив, что перед сдачей анализов ее подзащитная самовольно принимала успокоительные. 6-го декабря появилось сообщение, что в крови Зайцевой обнаружены кодеиносодержащие вещества. Кодеин – опиумный алкалоид, компонент рецептурных болеутоляющих препаратов.
Но на заседании 7-го февраля адвокаты пострадавших высказывают обеспокоенность тем, что из обвинительного акта исчезли упоминания об обнаружении в моче Зайцевой опиатов
Наркотики исчезли полностью к маю. 22 мая 2018-го прокурор Валерий Бухан заявил, что в моче Зайцевой опиаты не обнаружили. В характеристике Зайцевой информация о наркотическом или алкогольном воздействии также отсутствует, а первичные анализы, показавшие наличие опиатов, были направлены на повторную экспертизу.
«Эксперт-токсиколог провел две экспертизы, ни в одной из них не обнаружены эти вещества», – уточнил прокурор в тот день.
Такой ответ не устроил адвоката семьи Берченко, она потребовала допросить врача-токсиколога, который занимался отбором анализов, и лаборанта.
Выводы эксперта заслушали на судебном заседании 5 июня, спустя две недели после требования адвоката семьи Берченко. Эксперт Александр Чубенко объяснил, что проверить, содержался ли кодеин в анализах Зайцевой в качестве наркотика, или лекарственного препарата, невозможно из-за недостаточного количества анализов. Для экспертизы требовалось 30 миллилитров жидкости, в то время как на анализ после аварии доставили только пять.
«Анализ проводится в два этапа: на первом я выясняю, есть ли опиаты, а на втором – изучаю их происхождение. Морфин и кодеин могут оказаться в организме как после употребления наркотиков, так и после медицинских препаратов. В случае с Зайцевой на первой стадии мы выявили вещество, но не смогли провести вторую часть исследования», – рассказал Чубенко.
Специалист не мог запросить большее количество биоматериалов, ведь обнаружил недостачу уже после начала изучения. Спустя месяц, 20 июля, оказалось, что нарколог Елена Федирко, которая занималась осмотром Зайцевой после наезда, исчезла. Об этом стало известно, когда та не отреагировала на вызов в суд 10 июля. По словам адвоката потерпевших Ларисы Матвеевой, неизвестно, где находится нарколог, но это не повлияет на установление истины.
«Для дела это означает, что необходимо будет определенные доказательства другими методами устанавливать. Мы, в частности, можем заявить ходатайство о допросе эксперта-токсиколога, который проводил экспертизу и, соответственно, сможет отвечать на наши вопросы. Отсутствие Федирко – это не катастрофа, потому что материалов по делу и так достаточно, но ее показания важны для установления объективной истины», – отметила она.
Ждать долго не пришлось, к концу июля адвокат Лариса Матвеева предоставила заключение Минздрава о наличии в крови Зайцевой наркотиков.
«С учетом приведенных в заключении выводов, можно определить, что «Персона 1″ по состоянию на 18.10.2017 пребывала в состоянии, вызванном употреблением наркотических и психотропных веществ или иных одурманивающих средств. Прошу приобщить этот документ к материалам дела», – заявила адвокат.
Несмотря на то, что в полиции Харькова еще в июле заявили, что могут применять принудительный привод, разыскать нарколога Федирко не удалось даже сейчас, несмотря на соответствующую санкцию суда. Где она находится, неизвестно.
Более того, очередное заседание 12 сентября поставило под сомнения и изначальные выводы Федирко. В частности, новый адвокат Зайцевой заявил, что ее подзащитной после аварии не провели должный осмотр. Ее не тестировали необходимыми методами на определения наркотического и алкогольного опьянения.
Не первая и не последняя авария: какие меры принимает государство?
Авария на Сумской, забравшая жизни шестерых людей, и нанесшая серьезный урон здоровью еще пятерых, объединила украинцев как в желании помочь пострадавшим, так и в возмущении тем, что подобное происходит. Такая реакция объясняется тем, что подобные аварии — не редкость (в отличие от справедливой ответственности, которая должна наступать за подобное).
Спустя год после аварии следствие не может похвастаться существенным продвижением, подобные харьковскому сценарии разворачивались и в Киеве, и в Одессе. Пока суд не может предоставить оценки произошедшему, государство принимает часть мер, которые по замыслу, должны предотвратить подобные трагедии в будущем.
Произошедшее в Харькове сыграло немалую роль в ограничении скоростного режима в городской черте. В октябре прошлого года Министерство инфраструктуры настаивало на установлении ныне действующего скоростного режима в 50 км/ч, именно «для предотвращения подобных аварий». В тот же день, 20 октября инициативу поддержал и министр внутренних дел. Тогда Арсен Аваков предложил до конца 2017 года ужесточить штрафы за нарушения на дорогах, ввести повсеместную автоматическую видео и фотофиксацию нарушений и обратился к Раде с соответствующим предложением.
Сегодня, спустя год после происшествия, видеофиксация и скоростной режим только начинают полноценно работать. Приведет ли это к тому, что подобных харьковской аварий станет меньше – покажет время.
