Украине нужны современные контрбатарейные системы
3 января прошло 160 дней с тех пор, как на фронте российско-украинской войны на Донбассе объявили режим полного прекращения огня. Столкновений практически нет, интенсивность обстрелов уменьшилась в десятки раз. Защитников Украины погибает в десять раз меньше, чем в такие же периоды до перемирия.
Боевики продолжают провокационные обстрелы, устраивают огневые и инженерные позиции, ведут разведку. Угроза со стороны России не исчезла, однако Украине стоит концентрировать внимание на действиях не только северо-восточного соседа. Об этом говорит бывший заместитель министра обороны 59-летний Петр Мехед.
– Угроза со стороны России уже реализована. А есть еще конфликт между Украиной и Венгрией, которая решила идти по российскому сценарию. Расшатывает волну сепаратизма на Закарпатье, раздает свои паспорта, пытается повлиять на местные выборы.
Другая опасность – противоположные взгляды Украины и Польши на историю ОУН-УПА. Это может спровоцировать конфликты.
Существуют также гипотетические угрозы, которые могут перерасти в конфликт при определенных условиях. Президент Чехии Милош Земан исповедует пророссийские взгляды. На президентских выборах во Франции второе место заняла лидер праворадикальной партии “Народный фронт” Марин Ле Пен. Она видит Россию как союзника. Лоббисты российских интересов почти в каждой стране Евросоюза.
В какой форме эти угрозы могут быть реализованы?
– Вооруженный конфликт, кроме как с Россией, мало вероятен. Венгрия блокирует международные мероприятия с участием Киева – саммит Украина-НАТО, иски в международные суды. Власть произносит антиукраинские заявления. Развязать вооруженное противостояние не сможет, имея слабую армию. А главное, Венгрия – член НАТО и ЕС.
В XXI веке продолжаются экономические, кибернетические, информационно-психологические войны. Какую роль будут играть в будущем?
– Она будет расти. Кибернетические и информационно-психологические подразделения есть во всех армиях. Украина может конкурировать в этих направлениях. Они не требуют многомиллиардных инвестиций.
Как назвать нынешние события на Донбассе?
– Войной это можно было назвать в 2014 году – в начале 2015 года. Сейчас ни масштаб, ни интенсивность не соответствуют определению. С точки зрения науки, это – вооруженный конфликт переменной интенсивности. Его инициировала и поддерживает Россия.
Что касается “гибридности”, то любая война – гибридная.
Какие преимущества имеет украинская армия?
– Если говорить только о Донбассе, то у нас там большие вооружение, численность личного состава, лучшая подготовка и мотивированность. Но за формированиями боевиков стоит армия России. Ее вооруженные силы по количеству уступают только США и Китаю.
Кремль не захочет воевать, скажем, с Израилем. Потому что его армия хоть и меньше, но мотивированная, современная, способная вести войны XXI века. В прямом столкновении Россия победит Израиль, но эта победа будет слишком дорога. Москва не может позволить себе такие войны. Украине нужно иметь армию, способную нанести такие неприемлемые потери.
Украинскую армию стоит развивать по израильской модели?
– Постоянных моделей нет. Вооруженные силы формируются в соответствии с несколькими факторами. Главный – требования современных методов ведения боевых действий. Далее это функции, возложенные на вооруженные силы – наступательные или оборонительные, географические особенности. Также фактор возможностей – материальных и интеллектуальных. Нам нужно согласовать эти факторы и разработать стратегический план развития ВСУ.
За последние несколько лет украинская армия стала сильнее. Это – прорыв или “ямочный ремонт”?
– Реформирование – долгий процесс, который ведут в несколько этапов. Украина имеет вооруженный конфликт на своей территории и не может “заморозить” его на время модернизации армии. Приходится “латать дыры”.
ВСУ должны иметь ресурсы, чтобы нанести противнику неприемлемые потери, сделать войну для России убыточной. Следует развивать направления, способствующие этому. Армии передали восстановленный самолет МиГ. Но когда Украина в последний раз применяла боевую авиацию? Восстанавливать военно-воздушные силы нужно, если есть свободные средства. А прежде всего делать то, что можно применять сегодня.
На передовой продолжаются обстрелы. Для подавления артиллерии существуют контрбатарейные комплексы. Их нам не хватает.
В современных армиях существует система Си-Рем (система противовоздушной обороны, перехватывает баллистические цели малых размеров – артиллерийские снаряды, мины, выявляет враждебные батареи. – ГПУ). Если сможем эффективно подавлять вражескую артиллерию, это ограничит возможности боевиков.
Это не спровоцирует обострение конфликта?
– Россия пытается скрыть свое присутствие на Донбассе. С усилением обстрелов делать это будет сложнее. Придется увеличивать контингент “отпускников”. Возможно применение бронетехники в ограниченном количестве. К этому мы готовы.
Если Россия использует ракетное вооружение, то это разоблачит их. Это маловероятно, потому что Москва не готова к новым санкциям.
Какой должна быть реформа Вооруженных сил?
– Должны определиться с приоритетами – в каком направлении движемся, кто наши вероятные противники, какие войны ведем.
Модель армии зависит от современных видов вооружений. Объемно-детонирующие, термобарические, высокоточные боеприпасы сделали окопную войну историей. Нет смысла прятаться в окопах и блиндажах. Они уже не защитят. Следует создавать в сухопутных войсках небольшие мобильные группы обученных бойцов, которые способны действовать в составе крупных соединений и автономно. Такой пехоте необходимы передвижные командные пункты с совершенной системой управления боем, надежной связью. Это соответствует потребностям противостояния с северным соседом.
Россия всегда вынужденно делает ставку на количество. Многочисленной армии требует ее большая территория, протяженность границ, недружественное окружение. Подготовить призывника к новым условиям ведения войны за полтора-два года невозможно. А необходимое количество контрактников РФ позволить себе не может. Еще долго будет использовать крупные соединения. Это – малоподвижные подразделения, требующие вспомогательного персонала, запасов еды и тому подобное. Уязвимые к частым мобильным столкновениям.
Следующий момент – противовоздушная оборона. В ближайшее время Украина не сможет создать мощную боевую авиацию. Нам дорого строить, покупать, обучать и содержать. Поэтому нужна современная система противовоздушной обороны, которая сделает невозможным господство противника в воздухе.
ПВО – это противоракетная оборона. Актуально для Украины, учитывая количество ракет в России. Здесь мы находимся где-то в 1980-х. Необходимы новейшие зенитно-ракетные комплексы среднего и дальнего радиуса действия.
Сегодня есть только БУК и С-300. Периодически слышим о разработке отечественных комплексов “Днепр” среднего радиуса действия и “Сапсан” – дальнего. Трудно судить об их эффективности. В то же время американский комплекс “Патриот” стоит 700 миллионов долларов. Поэтому надо попытаться завершить наши проекты.
Раньше было много разговоров о стратегии развития военно-морского флота. Что лучше, строить большие фрегаты или создать многочисленный москитный флот из малых катеров? Остановились на втором. Неплохое решение для Украины, в сочетании с береговой охраной и ракетными комплексами “Нептун”.
Силы специальных операций, бронетанковые, ракетные войска, беспилотные аппараты – все это существует и развивается.
Сейчас преобладает концепция динамической армии с совершенными системами управления боем и большим количеством вспомогательной техники – разведывательные дроны, системы радиоэлектронной борьбы. К этому надо идти и нам.
Интеллектуальные ресурсы у нас есть. Дело за материальными. Израиль – маленькое государство с населением до 10 миллионов и территорией, меньше чем Киевская область. А создало мощную армию, с которой считаются все страны мира.
Участвовал в боях в Афганистане
Петр Мехед родился 22 марта 1961 года в селе Рожны Броварского района Киевской области. Окончил Киевское высшее общевойсковое командное училище. Служил на должностях от командира разведывательного взвода до начальника штаба мотострелкового батальона. Участвовал в боевых действиях в Афганистане.
С сентября 1992 по октябрь 2000 года занимал должности от начальника курса до старшего преподавателя в Киевском институте Сухопутных войск.
Работал начальником отдела сотрудничества с РФ и странами Азиатско-Тихоокеанского региона Департамента международного сотрудничества Министерства обороны Украины. С 2007-го – заместитель директора Департамента международного сотрудничества Минобороны Украины. С мая 2014 по сентябрь 2015 года – заместитель министра обороны Украины.
Полковник, имеет ордена Красной звезды и “За храбрость”.
