Два года после «референдума за Россию». Что было, что есть и что будет

Два года назад, 11 мая 2014 года, в  Донецкой и Луганской области сепаратисты, добивающиеся отделения Донецкой и Луганской областей от Украины, провели  так называемый «референдум» по вопросу самоопределения «ЛНР» и «ДНР». По данным сепаратистов, на «референдуме» (на котором можно было голосовать без паспортов и по нескольку раз) явка на Луганщине составила 81%, на Донетчине – 75%. “За” самоопределение ЛНР проголосовали 96,2% участников референдума, ДНР – 89,7%.

На следующий день, 12 мая 2014 года, был провозглашен так называемый «государственный суверенитет Донецкой и Луганской народных республик».

На самом деле, в «референдуме», по данным социологов, приняла участие, в лучшем случае, только треть населения оккупированного Донбасса, и большинство из них даже не понимало, за что они голосуют, и к каким последствиям может привести их выбор.

Сегодня, спустя два года, мы видим, как маленькая бумажка, брошенная в коробку из-под растительного масла, может разрушать города и убивать людей.

Результат незаконного референдума 11 мая 2014 года – это оккупация части территории Украины и создание территории без государства и без закона. Это более 7 тысяч погибших. Это десятки тысяч разрушенных домов. Это сломанные судьбы и искалеченные люди. И это не Майдан, как любят говорить в Донбассе – это сепаратизм, это чужое оружие и чужие флаги.

За что боролись, на то и напоролись

Очень  многие, кто пришел 11 мая на незаконный референдум,  ничего не знали ни про какие республики. Они хотели лучшей жизни, а в голове работал калькулятор – в России пенсия такая-то, а у нас меньше. «Тихонько, как в Крыму, флаги поменяем, и сразу прольется на голову золотой дождь», – примерно так рассуждали люди. Для них, с одной стороны, был страх Правого сектора ( и с этого не надо смеяться – людей реально запугивали), а с другой – финансовое благополучие в составе России.

Дончанка Елена П, которая участвовала в референдуме, говорит, что ей тогда казалось, что вскоре Донбасс по крымскому сценарию присоединят к России, а голосовала она, потому что была напугана сообщениями российских СМИ о зверствах «Правого сектора».

Сегодня, «насмотревшись» на полуголодную жизнь в «народной республике», где запрещены митинги и введена цензура, она никогда бы не пошла на этот «референдум».

А вот пенсионерка Валентина Михайловна из небольшого горняцкого поселка под Енакиево ходила на референдум, будучи ярой патриоткой Украины. «У нас в поселке не пойти 11 мая на референдум было чревато риском для жизни. Люди реально боялись проявлять свою проукраинскую позицию, потому что были запуганы уже начавшимся террором против людей, которые просто хотели жить в Украине, как и раньше.

Интересный опрос  провело Громадське ТВ в Мариуполе. Людям задали вопрос, за что они голосовали  на референдуме 11 мая 2014 года. Любопытно, что в 2016-м они ни слова не говорят о независимости. Утверждают, что голосовали за лучшую жизнь, против олигархов, против бандеровцев. Но ни один из респондентов не сказал, что хотел жить в «ДНР»

Прививка от сепаратизма

Спустя два года после «референдума»,  сейчас уже почти никто не вспоминает,  что на самом деле  сепаратистский референдум пытались провести не только в Донецке и Луганске. В Одессе, Харькове, Николаеве в марте 2014-го предпринимались попытки организации незаконного голосования.

16 марта 2014 года в центре Николаева участникам нелегитимного плебисцита выдавали бюллетени с двумя вопросами: «Поддерживаете ли вы федеративное устройство Украины» и «Поддерживаете ли вы образование федеративного округа Новороссия в составе Украины, включающего в себя Николаевскую, Одесскую и Херсонскую области».

Так что участь стать Новороссии грозила всему югу Украины.

По мнению депутата Николаевского областного совета Николая Жолобицкого, около 30% жителей области поддерживают пророссийские взгляды и сейчас. Число таких в Харькове, Одессе – не меньше.

Так почему в Донецке и Луганске Новороссия стала возможной, а в тех городах – нет?

Кандидат филологических наук, литературовед, публицист Богдан Тихолоз считает, что все дело в парашюте.

«Кажуть, що радянського розвідника видавав парашут, що тягнувся за його плечима. Так само українське суспільство сьогодні має парашут радянського минулого, яке за нами тягнеться. Ми його обрубуємо болюче, але нам поки що це не вдається. Події, що 2 роки тому відбулися на Донбасі, стали можливими насамперед завдяки тому, що там була критична маса цих людей “з парашутами”, які не хотіли змінювати своє майбутнє. Вони їх тримають, вони гальмують нас усіх, але вони й далі з ним ходять. Ті люди, які тоді прийшли на псевдореферендум – люди без вибору», – говорит Тихолоз.

Однако это не ответ на ключевой вопрос: почему те же самые люди с парашютами не смогли ничего сделать в Одессе.

Очевидно, что дело не только в «парашютистах», н и в тех, кто разгоняет ветер – то есть в политиках.

Сегодня все как-то стали забывать, как своим волевым решением Арсен Аваков сказал: мы будем штурмовать Харьковскую ОГА. А в это самое время другой влиятельный человек, Ринат Ахметов, заявил, что ни за что не позволит штурмовать ОГА в Донецке.

Результат мы наблюдаем сегодня: свободный Харьков и оккупированный Донецк.

Сейчас многие в Украине убеждены, что ни в Харькове, ни в Одессе, ни в Николаеве повторить то, что было весной 2014-го, уже не удастся. Картина жизни в Донбассе стала самой лучшей прививкой от сепаратизма.

«Соседство с «черной дырой» АТО, «ЛНР» и «ДНР» подействовали на харьковчан как нашатырь. У многих людей там живут родственники, и они не понаслышке знают, что такое существовать без государственности. Пускай у нас в Украине и не идеальная система, но ее отсутствие в принципе гораздо хуже. Лишь когда исчезает вся государственность , даже в таких несовершенных формах как в Украине,  мы замечаем, что потеряли. На сегодня желающих увидеть на Харьковщине «ХНР» уменьшилось в разы», – отметил харьковский политолог Алексей Крысенко.

«Что тогда (в 2014 году – ред.), что сейчас наши люди не поведутся. Просто тогда это было острее, а сейчас уже “накипели” ЛНР и ДНР – какая жизнь людей на этой территории, как у них там все развалено! Наши ничего подобного не захотят, это 100%. Нету сейчас мотивов, что ли, интересов превращать свою территорию в хаос», – считает общественный активист, экс-кандидат в мэры Кривого Рога Инна Иванченко.

Тарас Креминь, экс-глава Николаевской ОГА, народный депутат Украины от “Народного фронта”,  убежден, что сегодня пропаганда теряет свое влияние на людей. Они видят правду, слышат ее от своих родственников и знакомых на оккупированных территориях и перестают верить телевизору.

«Вопрос пропаганды и информационный войны против юга Украины в какой-то степени растворился на фоне объективной информации,  которую жители юга получают непосредственно от участников АТО, от родственников, волонтеров или доброчестных политиков, или людей, живущих на оккупированной территории… Но я по сей день рассматриваю Николаев как узловую точку региона, которую надо беречь. Я думаю, что раскол, который произошел в Донбассе, в Николаеве не возможен. Потому что и общественная, и гражданская слаженность, и боевая подготовка тех воинских подразделений, которые дислоцируются у нас, и умение и навыки ветеранов и участников боевых действий – сегодня это серьезная сила, которая может дать отпор в разных направлениях. Однако, в случае внешней агрессии может появиться угроза того, что общество начнут колоть изнутри, создавая мнимые проблемы и угрозы, которые будут решаться мнимыми методами, которые на самом деле являются гибридным противостоянием внутри самого общества. Украину внешне разрушить нельзя, поэтому попытки еще будут. И постоянные минирования ( в Херсоне,  Одессе, минирование николаевского Кульбакинского аэропорта) – это явные знаки и сигналы для того, чтобы нам всем быть максимально едиными и сильными, и тогда мы сможем держать оборону еще долгое время».

«Подрывники»

Тысячи смертей и сотни тысяч искореженных судеб. Нам, наивным украинцам, казалось, что этого-то должно было хватить сильным мира сего, чтобы осознать всю серьезность последствий игр с народными массами. Осознать – и прекратить играть. Но нет. Даже чувство самосохранения не срабатывает у них. Они продолжают свою подрывную деятельность.

Мэр Мариуполя Вадим Бойченко панически боится показать своим избирателям, что он за Украину, за перемены, за демократическое строительство. Он избегает любых публичных мероприятий, где бы ему пришлось откровенно говорить: Восточный обстреляли из российских «Градов», 9 мая ГУВД захватили террористы. Он выворачивается, как уж на сковородке,  чтобы не произнести слова, способные прояснить сознание одурманенных российской пропагандой бабушек.

Нардеп, экс-регионал Сергей Матвиенков игнорирует мероприятия Дня памяти и примирения 8 мая. А лидер Оппозиционного блока Александр Вилкул беззастенчиво рассылает джинсу, в которой пытается столкнуть лбами стариков-ветеранов, и тех, кто молод, кто учил историю не по советским учебникам.

«Расколоть Украину в пользу России и сегодня намереваются не только сбежавшие в РФ марковы и януковичи, но оставшиеся здесь киваловы и остальные экс-регионалы. Вопрос только в том, что украинские патриоты попросту не дадут это сделать. Это железно», – убеждена руководитель Одесского кризисного медиа-центра Алена Балаба. Ведь все эти «подрывники» до оскомины прозрачны и предсказуемы. Они не меняются. Жизнь ничему их не учит. И главный урок, который они должны были сделать, но не сделали, – если поднимается на поверхность дно, оно засасывает  всех. Никто не спасется.

В 2014-м у «подрывников» хватило ресурса и коварства, чтобы не дать украинцам на востоке и западе понять: на самом деле и на Майдане в Киеве,  и в Донецке они  хотели одного и того же, – чтобы упыри на теле Украины «ушли в бан».

Не дать людям объединиться  – вот главная повестка оппозиционников и  сегодня. Похоже, кровавые мальчики им не снятся.

Переосмысление

Но как бы ни была темна ночь, рассвет настанет. Переосмысление всего, что происходило 2 года назад, придет. К тем, кто живет в оккупации, оно приходит быстрее.

Сегодня многие из тех, кто искренне считал, что Донецку и Луганску нужно было отсоединяться от Украины, признают, что это была ошибка. Но вот веру в то, что «республики» рано или поздно вернутся в состав Украины, иногда теряют даже стопроцентные патриоты. «Слишком много Россия вкладывает в «ДНР» и «ЛНР». Оружие, деньги, товары — я хотела, чтобы Украина вернулась, но, честно говоря, в это уже не верю», – считает жительница оккупированного Донецка.

Луганский активист, сопредседатель ГИ “Права справа” Дмитрий Снегирев уверен, что  в Луганске люди шли голосовать  против коррупции, беззакония, организованного Партией регионов, низкой зарплаты, социальной несправедливости, бесправности. Весь этот багаж  ассоциировался у них с Украиной. «За 24 года  в Луганске практически не было украинской власти, я имею в виду не государственных признаков, а по духу, насаживалось, что есть какой-то особенный народ с донбасской ментальностью, близкой к России, три поколения выросло с этим. Таким образом, протест лег на всдобренную почву. Плюс события в Крыму, многие рассчитывали, что будет именно такой сценарий, активно стало насаживаться, что зарплаты в России высокие, лучшего президента и быть не может. 

А сегодня, я считаю, там идет прозрение. Конечно, процентов 30-35 останутся идейными пророссийски настроенными, это генетические русские, по происхождению, жертвы информации и те люди, которые взяли в руки оружие. Но число желающих вернуться в Украину сейчас значительно выросло. Они увидели за два года цену русского мира изнутри, низкие зарплаты, пенсии, несопоставимые с уровнем цен. У людей сейчас появилась ностальгия за Украиной, и этим хорошо бы воспользоваться».

Однако даже самые ярые патриоты Украины с опаской и даже страхом думают о том, что возвращение Донбасса в Украину когда-то все-таки  состоится.

«Меня  беспокоит, в случае успешного варианта восстановления территориальной целостности… как каждый из нас будет относиться к предателям? Простим ли мы друг друга и найдем ли силы  идти дальше, или будем продолжать делить украинцев на бандеровцев и ватников? У мудрого Линкольна получилось примирить Север и Юг. Их опыт оставляет мне надежду», – говорит известный в Днепропетровске юрист, общественный деятель и лидер движения «Как приручить закон» Антон Деньгуб.

 А вот по мнению донецкого историка и литератора Елены Стяжкиной, бояться ничего не надо.

«Прежде чем говорить про «отпустить», необходимо пройти через понимание того, что земли и люди оккупированы, что они утратили не только социальную, экономическую, политическую, но и информационную субъектность. Понять, что все эти заявления коллаборантов, парады, показательные «уроки патриотического воспитания» в школах – не что иное, как порции яда, которым отравляют сознание и людей в оккупации, и остальных украинцев. Понять, что все это «згине, як роса на сонці», как только граница между РФ и Украиной будет закрыта и вместе с нею будут закрыты каналы поставок оружия и телепропаганды. Вот если это понять, то можно отпустить и ненависть, и синдром напрасных ожиданий…»

Ксения Халтурина